|
|
Рецензия на книгу | Часть 1-я | Часть 2-я | Часть 3-я | Часть 4-я. Лирика | Часть 5-я | Часть 6-я |
И ЧТО ЗА ЛЮДИ МЫ ТАКИЕ…
5-я часть. В начало
ИЗ ХРОНИКИ “СМУТНОГО ВРЕМЕНИ”
( 80-90-е годы – начало 3-го Тысячелетия)
***
Век лжи, убийства и крамолы,
Крутя событий жернова,
В муку грубейшего помола
Молол и души, и слова…
НОЧЬ
Небо черное. Луна не видна.
А быть может, стала черной она?
Может, мир забрел в заброшенный склеп,
Может, я сошел с ума и ослеп?
Я на помощь не зову, не кричу,
Но зажег в душе такую свечу,
Что и дождь, летящий с ветром в меня,
Не спугнет и не задует огня.
Я не ведаю, где север, где юг,
А рассвет, похоже, встанет не вдруг.
Ох, невесело и глупо толочь
В ступе грусти беспробудную ночь.
Много нас, кто нынче в здравом уме
Неприкаянно блуждает во тьме;
Кто надежду потерял и мечту,
Верил в счастье, а обрел пустоту...
Ночь темна,
и правит бал сатана.
Где ж ты, Родина,
святая страна?
Это было недавно
В гору жизни забираясь наугад,
Поскользнулся я на много лет назад...
Там, не ведая трагизма,
Мы шагаем к коммунизму,
И для нас, как говорится, нет преград.
Смачно смотрится любой универсам,
Леонид Ильич пока что ходит сам...
Я - студент. Мозги забиты
Тем, что нынче позабыто,
И течет вино и пиво по усам.
Но экзамены сдавая, не молчу,
На гитаре в общежитии бренчу,
А уже доходят слухи
Об афганской заварухе,
И туда я, разумеется, хочу...
А в России - разудалое житье:
Съезды, пленумы и "планов громадье",
Нефть Тюмени, хлеб Канады,
И парады, и награды,
И в ладоши бесконечное битье...
Я не ведаю, наивный и простой,
Что страна по пьянке вляпалась в застой.
Но пока что есть колбаска,
Есть дешевая "Фетяска",
А эротики с экранов – никакой...
Заграница "загнивает" все сильней,
Мы ракетами нацелились по ней,
И Высоцкий "в гости к Богу"
Не спешит, но понемногу
Запрягает привередливых коней...
... Поскользнулся я на много лет назад -
Мне на помощь сверху бросили канат.
Лезу вверх, как по помойке,
По обломкам перестройки,
А вверху –
Орлы - двуглавые! - парят!..
ОЗАДАЧИЛ
Идет приятель - то ль слегка поддатый,
То ль от осенних запахов шальной.
Смеется он: "В столице депутаты,
Как мужики ругаются в пивной;
Нельзя, видать, и там без драк и мата..."
А я стоял, кивая головой,
И думал: за какого ж депутата
Отдам я нынче скорбный голос свой?..
Октябрь 1995 г.
На обломках надежд
Опять над раскрытой тетрадью
Склонилась моя голова,
И, как на жаровне оладьи,
На сердце пекутся слова.
Но их не с яичницей кушать,
Но их не в сметану макать...
Хочу, чтоб они чьи-то души
Тревожить могли и ласкать.
С чего нынче боль и тревоги?
С того, что в обрывках одежд
России избитые ноги
Бредут по обломкам надежд.
В тумане от края до края
Идет мировая возня.
И что за эпоха такая
Застала тебя и меня...
1997 год
***
Всех тянет в спячку – от лягушки
До колорадского жука.
У октября на побегушках
Ветра, дожди и облака.
Толпе прохожих клены-франты
Швыряют золото: бери!
Косяк пернатых эмигрантов
Летит на красный свет зари.
Ну что ж, печалиться не стоит.
Но не с того ли меркнет день,
Что бюрократом лет застоя
Торчит на взгорке старый пень?
Ему уже не дать отростки
В разгаре будущей весны.
А рядом светлые березки
Жизнелюбивы и стройны.
Ах, край мой, тихий уголочек,
В душе звучит “Осенний сон”.
И на ладонь летит листочек,
Как будто сахарный талон…
1990 г.
Дорогая моя провинция
Звон кузнечиков и запахи травы.
Чуть дотронется ромашка до щеки.
Облака плывут – наверно, из Москвы:
На тяжелые похожи рюкзаки…
Ой, провинция неброская моя,
Затерявшийся в Поволжье городок!
Уживаются здесь трели соловья,
Крики ранних петухов, речной гудок…
Хоть большая нам эстрада не видна,
Петь дано у нас не только петуху –
Вон, с пластинки Пугачёва из окна
Громыхает в адрес тех, кто “наверху”.
Не завидую ничуть я москвичам,
Не умеющим на пашне уставать.
Едут, нервные, к общественным садам
За десятки верст редиску поливать.
Ах, конечно, развлеченья – не сравнить,
Нет колбасно-апельсиновых проблем,
Но не этим надо Родину ценить –
Что несу из магазина и что ем.
После ГУМа до сих пор болят бока.
Нет, уж лучше жить с ромашкой у щеки.
И плывут, плывут по небу облака,
Как с провизией большие рюкзаки.
(1989 год)
Непогода
В октябре закат багровей,
Что-то в нем от кумача...
Виснут тучи, словно брови
Леонида Ильича.
Непогода, непогода…
Не тебя ль, моя страна,
Перестроечные годы
Разорили как война!
Дождь и ветер, не стихая,
Так и ломятся в стекло.
Если жизнь пошла такая,
Будем жить, властям назло!
Листья мечутся, мелькают –
Упоительный момент! -
Словно Думу разгоняет
Наш поддатый Президент!
Непогода.
Даль в тумане.
Горизонты не видны….
Что же дальше, россияне?
Доживем ли до весны?
Стынет осень у порога,
Хочет к моему огню.
Отпусти меня, тревога,
Разожми свою клешню…...
(1998 г.)
Чем же вспомним нынешние годы?
Лишь одно и скажем: “Ну и ну,
Нахлебались призрачной свободы,
Потеряв великую страну…”
Ночью вышел я во двор,
Поплотней закрыл ворота.
Не боюсь, что влезет вор,
А боюсь переворота.
И сосед, смотрю, не спит -
На крыльце сидит с поленом.
Может, скличут, говорит,
Кой-кому поддать коленом...
Утром, только рассвело,
Мы поздравились взаимно:
“Слава Богу, пронесло,
Не дошло до смены Гимна...”
Как в том, 17-м году,
У всей планеты на виду
Россию вновь Октябрь потряс,
И кровь людская пролилась.
Едва не вспыхнул, как костер,
На цепь посаженный террор,
Едва в гражданскую войну
Не ввергли бедную страну...
Но обречен переворот,
Когда свинец летит в народ!
По Дому Белому в упор
Стреляли будто сто "Аврор",
И власти жареный пирог,
Дымясь, на стол Бориса лег...
1993 г.
Снежные забавы
Клонится к зиме глухая осень.
Вот уже и снега намело.
На ступенек семь, а может, восемь
В градуснике съехало тепло.
По дворам – мальчишечья возня.
БэТээРы снежные и кони
Ринуться готовы на меня.
Всадники в потрепанных ушанках
Промочили ватники "в боях".
Шустрый Борька влез на башню танка,
"Белый дом" растерзан в пух и прах...
Вот ведут усатого такого
(Паклю налепил себе под нос),
Следом - "генерала" удалого
И "чеченца" - тащат на допрос...
Ох, мальчишки, ваши битвы жутки,
Но пришлись, как видно, ко двору.
Взрослые творят с Россией "шутки",
Дети превращают их в игру.
Наигравшись, к блюдцам кашки-манки
Убегут в вечерние часы,
И лежать останутся на "танке"
Мокрый флаг да серые усы...
(1993 г.)
Весна по-новому
Солнце красное, утюжь
Вешние поля!
После долгих вьюг и стуж
Ожила земля.
Голубеет лес вдали,
Пьет тепло и свет.
Прилетели журавли,
А...Союза – нет!
Глянешь на телеэкран -
Словно птицы в сад,
Коммерсанты разных стран
В СНГ летят.
Благодатная пора!
Надо как-то жить.
Потому спешу с утра
Хлеба раздобыть.
Продавец поставит крест
В карточке моей,
И пойду я слушать съезд
За тарелкой щей.
Уши вянут от речей...
Лучше - в сень лесов,
На собрание грачей,
На концерт скворцов!
Там подснежники цветут,
Бугорки сухи,
Там в душе моей растут
Светлые стихи.
Там, идя своей тропой,
Подмигнет мне лось:
Не печалься, дорогой,
Что не все сбылось...
Присело солнце – продавец тепла.
Луна в реке купается без плавок,
И потому душе моей мила.
Не знаю сам, с чего печаль и жалость
Кто-то улетает за границу,
Кто-то вслед им крутит у виска.
Да и мне всё чаще под ресницы
Льется безутешная тоска.
Только я Россию не покину,
Чтоб тянуть заморское пивко,
И себе подыскивать осину
Не пойду от дома далеко...
Я Россию вижу не с мольбами,
Не с котомкой, где одни долги.
Будут под светлеющими лбами
Шевелиться новые мозги!
Жизни зной нас не покроет ржою,
Не навечно злоба и нытье...
За морем веселье, да чужое,
А у нас и горе, да свое.
Народ живет не на Луне
Скажите: что не продается,
Что не воруется вокруг?
И с каждым годом остается
В стране все меньше чистых рук.
Закон и честь лежат в наркозе.
Везде, где ценности и власть,
Плодятся бурно мафиози,
Чтобы хозяйничать и красть.
Дрожа за собственную шкуру,
На черный день копя сальцо,
Себе купили агентуру
Из стукачей и подлецов.
По кабинетам и квартирам
Их - легион и тьма, они
И впрямь стремятся править миром
На все оставшиеся дни.
Чем больше хаоса, содома,
Тем полновесней их мешки.
И нет на алчных ни парткома,
Ни страшной сталинской руки.
А если так, то хапать, хапать,
Презрев людской голодный вой,
Пока не колокол, а лапоть
Висит на башне вечевой.
Ну, что же, пусть себе в угоду
Ныряют в мутной быстрине.
Дела их ведомы народу,
Народ живет не на Луне...
Сокрушается бабуля:
Обокрали огород.
Знать, теперь зимою дулю
Положить придется в рот.
А была там грядка лука
Да картошки с простыню.
Бабка плакала без звука
В кудри солнечному дню.
Заявление не писала:
Мол, милиция, спаси,
Потому что понимала,
Что творится на Руси.
Насмотрелась, слава Богу,
Поузнала из газет:
Воровства на свете много,
А воров как будто нет.
Их вовеки не накормишь,
Прирожденных воровать.
Стало некого на помощь
В государстве нашем звать...
РУКИ ВВЕРХ!
От земли, да от лопаты,
Да от маленькой зарплаты
Жизнь народная видней.
Но спешат к нам, будто сваты,
Кандидаты в депутаты
С агитацией своей.
Сразу вспомнишь в думах пресных
Трёх охотников известных,
Вспомнишь фильмы о братве,
Их величие крутое
С ахиллесовой пятою,
Затаенной в голове...
Но не вспомнишь депутата,
Не мечтавшего когда-то
Кандидатом снова стать.
И, чем выше залезают,
Ярче задницей сверкают,
Тем труднее их достать…
Вот, опять плакаты клеят,
Пишут, как народ жалеют,
Как забыли спать и есть.
Люди слушают, читают,
Верить силятся, мечтают:
- Доживём ли?
- Богу весть…
О, кукующая дата
Торжества электората!
Дружно в строй вставай, народ!
Встал, родимый?
Вот и классно.
Руки вверх!
Единогласно…
Демократия – вперёд!
(монолог бывшего партийца)
Чист я, гол, молодец,
Нет ни кур, ни овец,
Люди кличут меня Афигенычем.
Ветхий дом у меня -
Как пустая квашня,
Удавиться и то даже не на чем.
Мне обед не обед,
Коль хозяюшки нет -
Укатила с заезжим механиком.
Кот намедни издох,
Ем моченый горох,
Пью чаек с сухарем, а не с пряником.
Днем я дома лежу,
Ну, а в ночь сторожу
Я на лодочной станции лодочки.
Пьянь знакомая тут
Ночью просит приют
Плещет мне самогонки да водочки.
Я такой человек -
Всех пущу на ночлег.
И лежу между ними, как в морге, я.
А начнет рассветать,
Покряхтишь, и опять
Начинается пьяная оргия.
Эх, судьба-полынья...
А когда-то был я
Коммунистом, в работе удачником.
Но язык мой простак
Что-то вякнул "не так",
И - катись, мне сказали, калачиком.
И который уж год
Я живу, будто крот,
Затаивши обиду бездонную.
Одному только рад,
Что Борис-демократ
“Раскатал” Двадцатимиллионную...
На лежанке лежу,
На икону гляжу:
Ты б занялся, Господь, Афигенычем...
А закат на окно
Так и тянет сукно.
Удавиться бы, что ли.
Да не на чем...
Бывает, “панимаш..."
Похоже, Родина сдалась...
Ликуют силы зла,
И всюду воровская мразь
Вершит свои дела.
В чести коварство, взятка, куш,
Разврата блеск срамной.
Ужель и вправду правит Буш
Страной моей хмельной?
Мы помним время перемен:
Известный баламут
Страну, слегка подняв с колен,
Запряг в чужой хомут.
"Процесс пошёл", но вкривь и вкось,
Не вышел праздник наш.
Пришел другой - не удалось.
Бывает ... "панимаш..."
На новый вышли перевал.
Не покладая рук,
Россию "мочит" криминал
В "сортирах" и вокруг.
Живем на кровные свои
От радостей до бед,
Дни осыпая в колеи,
Как яблоневый цвет.
На наши кладбища, спеша,
Везут за гробом гроб -
Всех, не нажившись ни шиша,
И тех, кто деньги сгреб.
Кто умер сам, а кто погиб,
Кто стерт нуждою в пыль.
Тот в смертный час
оплакал "джип",
А тот - швырнул костыль…
Над потемневшим лесом, словно кручи,
Вставали тучи злобно и дремуче.
В них обнаженно молнии сверкали,
Раскаты грома в дали упадали.
Покрылась жутким сумраком равнина,
Полынь склонилась тяжко и былинно;
Как от пожара пепел, птичьи стаи
Метались, от ненастья улетая.
И началось!
Вдруг по дороге пыльной
Ударил дождь, стремительный и сильный.
Он с озорным злорадством, без промашки,
Мне в голову лупил, и по ромашке,
Торчащей из нагрудного кармана,
Которую сорвал я у бурьяна.
А на ветру качаясь, бунтовали
Березы, что меня не укрывали,
И, кажется, ворчали: "Домочадцу
Почаще надо с бурями встречаться!"
Ах, милые, да разве это бури!
Все это - тише мухи в абажуре.
Хоть буен дождь, но он не с кулаками,
И молнии - не варвары с клинками...
Куда страшней, когда среди равнины
Шныряют пули и грохочут мины,
И брат опять идет штыком на брата,
А в Думе – депутат на депутата...
Весь мир во зле, весь в суете и страхе,
Но есть поля, дожди, цветы и птахи,
И вьюги есть, и осень золотая,
И совесть, во вселенной разлитая.
И пусть она бессонным молоточком
Стучит в душе по наболевшим точкам -
Как этот дождь, в дорогу бьющий веско
И молний взгляд шлифующий до блеска...
(1997 г.)
А виноватых нет...
Мы помним дни высокого полета...
Тех славных лет восторги не придут.
Угрюмою толпою за ворота
Как призраки, рабочие бредут.
В цехах все тише, кассы в паутине,
Ни перспектив, ни утешенья нет.
Как в море уносимые на льдине,
Мы все еще хлебнем нужды и бед.
В сердцах людей обида и проклятье
Тем, кто довел до судорог страну,
Тем, у кого первейшее занятье -
Растаскивать народную казну;
Тем, кто жирует и смеется тайно,
Имея все, что не должны иметь,
И по России стали не случайно
Гореть коттеджи, выстрелы греметь...
Не верили, не ждали, не гадали,
Казалось, что минует нас она,
Обманчиво катящаяся в дали
Жестокой безысходности волна.
Настигла окаянная, накрыла,
Прошлась по мастерским и по цехам,
Все уголки и норы захватила,
Не торопясь ударить по "верхам".
... В музее чахнут славные знамена,
Завяли крылья трудовых побед.
Кого винить – реформы, строй, законы?
Кругом развал.
А виноватых нет...
(1997 г.)
ПОЖР В КАФЕ “РУСЬ”
Пеплом голову посыпая,
Разделю с земляками грусть.
Кто-то с черной душой негодяя
Превратил в головешки "Русь".
Может, это подросток пьяный,
Может, взрослый - тупой и злой,
Только знаю, что покаянно
Он не склонится над золой.
От земли, что была желанной,
От обид, что терпеть умел,
Терем птицею деревянной
В небо мутное улетел.
Улетел, не простившись с нами,
Память ласковых дней унес.
Ох, как жадно лизало пламя
На прощанье стволы берез!
В куполах обнаженных храма
Отражалось лицо огня...
Вот такая случилась драма
В ноябре, на закате дня.
Пусто, сумрачно в парке старом.
Да не парк, а надежд погост.
И по уличным тротуарам
Мы плетемся, не видя звезд.
Пеплом голову посыпая,
Не за парк я уже боюсь:
Много тех, кто, с огнем играя,
Хочет пеплом развеять Русь...
О них
Мне зависть острым жалом
Души не бередит,
А кто доволен малым,
Тот Богом не забыт.
Не диво, что у вора
Хоромы высоки.
Зато в душе узоры
Сплетают пауки.
Вонючих денег - море
И сто гнилых болот,
От изобильной жори
Трещит его живот.
Всю ночь дрожит от страха
Перед людской молвой,
Подушка - будто плаха
В ночи под головой.
Задремлет, и в квартиру
Сквозь сон спешат, спешат
Крутые рэкетиры
И киллеров отряд.
А штору пробивает
Кинжальный свет луны,
И чья-то тень блуждает
И пляшет у стены.
Являются кошмары
Жестокою ордой:
С рогами ягуары,
Удавы с бородой.
Визжанье, крики, стоны
Идут от хищных стай:
"Отдай нам миллионы!
Отдай, отдай, отдай!.."
А нам-то, честным малым,
На сон обиды нет,
Умял горбушку с салом,
В постельку - и привет.
Конечно, трудно, братцы,
Жить в воровской стране
И трудно не податься
На службу сатане.
Жулье различной марки
Гуляет "от рубля" -
От сельской кочегарки
До славного Кремля…
Никто не даст им "вышки",
Судить – напрасный труд.
В душонки, как в кубышки,
Грехи кладут, кладут...
В час снегопада
Фонарей горят коптилки -
Жутко улицей пройти.
А с небес летят опилки -
Невесомые почти.
Это что ж за пилорама
Появилась наверху?
Кто хозяин? Где реклама?
Почему не на слуху?
А они летят все гуще,
Ни конца, ни края нет.
И в фантазиях бегущих
Мне увиделся сюжет:
...Где-то в области небесной,
В стороне от райских благ,
Есть, до срока не известный,
Край, похожий на ГУЛАГ.
Там на вечном поселенье -
Души грешников земных.
За грехи, за преступленья
Божий Суд карает их.
Там на крюке - провокатор,
Там - насильник на коле,
Там - генсек и император
В общем варятся котле;
Алкоголики, убийцы,
Террористы, шулера,
Олигархи-кровопийцы,
Стукачи, директора...
Там крутые отморозки,
В черных сгибшие делах,
В адской кухне пилят доски,
Чтоб смоле кипеть в котлах.
И летят, летят опилки
Из небесных областей
На забытые могилки
Лиходеев всех мастей...
Так подчас нездешним взглядом,
Рад тому или не рад,
За веселым снегопадом
Невзначай увидишь ад...
ПОРА УЗРЕТЬ
Сосредоточенно суровы
И раздражительно взрывны,
На что сегодня мы готовы,
Какими думами больны?
Стоят заводы, чахнут нивы...
Но, словно ведьмины клыки,
У беспредельщиков наживы
Стремятся в высь особняки.
Им не укрыться от ненастья,
Когда затеплится рассвет.
Не зря же очередь за счастьем
У нас стоит две тыщи лет.
Ни острый серп, ни тяжкий молот
Нам взять сегодня не дают.
Но униженья, гнев и голод
Меч и без молота скуют.
За оскорбленья и коварство,
За ложь преступную и гнусь
Ты будешь горько плакать, барство,
Но слез твоих не вытрет Русь!
(1995 г.)
ДОКАТИЛОСЬ ДО НЕБЕС
Это кто ж природой правит?
Чья беспечная рука?
Нынче зимушка забавит
Нас похлеще Чумака.
Посмотрите, что творится
С январем и февралем:
Куры талую водицу
Пьют из лужи под окном.
Тучи серым поролоном
Провисают - не поднять.
Говорят, что по талонам
Будут солнце выдавать.
Может, наша перестройка,
От земных устав чудес,
Понеслась, как птица-тройка,
Тормошить покой небес?
Если так, то в горних сферах
Прояснения не жди:
Значит, будут полумеры,
Полуснег, полудожди...
(1988 г.)
Б О Р О Д И Н О
Все это было как-то странно...
Во мне три ночи неустанно
Крутилось, как кино,
Необъяснимое виденье:
"Дух отрицанья, дух сомненья"
Включал в мозгу стихотворенье -
"Бородино".
Стихи дышали дымом жарким,
Звучали строго, без помарки,
Вгоняя в дрожь и в пот.
На грани зыбкой полуяви
В тоске о давней русской славе
Я видел в огненной оправе
Великих дней полет.
Проснулся - ночь.
Нащупал сонник...
Но в этот миг, на подоконник
Чуть опершись рукой,
Возник - он самый, нет сомненья! -
Не походивший на виденье,
Певец бессмертного творенья
Про Бородинский бой!
В мерцанье призрачного света
Чуть золотились эполеты,
Блестел янтарный взор.
Неужто мир перевернулся,
Иль, может быть, я не проснулся?
Но Лермонтов мне улыбнулся
И начал разговор.
- Ты удивлён? - спросил поручик.
- Немного есть.
Подобных штучек
Не знал я до сих пор.
Поведай мне, поэт любимый,
Какой тревогою гонимый,
В уют мой, бедами щадимый,
Пришел ты с вышних гор?
- Я неспроста к тебе явился:
В тебя давно мой дух вселился
И бродит, как вино.
Ты симпатичен мне порою,
Но я пришел сюда, не скрою,
Чтоб рассказать тебе второе
"Бородино".
Ночь за окошком полоскала
Метели серой покрывала,
Бежали фонари.
Страсть билась даже в снегопаде!
И, в полумрак метельный глядя,
Поэт со лба откинул пряди
И молвил: “Не кори...
Скажи, Евгений, ведь недаром
Россия пахнет перегаром,
Забыв лицо свое?
От нищеты, в упрек законам,
Мозги сжигает самогоном,
Теперь и ста Наполеонам
Не разбудить ее.
Я понимаю, вы устали,
Вас обломали, обкатали
За семь десятков лет.
И демоническою сетью
Вас протащили по столетью,
Даруя пряником и плетью,
Творцы народных бед.
В России, как это ни гадко,
Вовеки не было порядка...
Но давних лет цари,
Народ щадящие в основе,
Не проливали столько крови...
Не потому ли был багровей
Ваш флаг степной зари?
Я видел вас на каждом шаге -
В рукоплесканьях и в ГУЛАГе,
На стройках и полях.
Немало было в ваших войнах
Сынов Отечества достойных,
Кто в беспощадных битвах знойных
Врагов повергнул в прах.
Я знаю все поля сражений,
Где вел к победам русский гений -
Ваш Жуков удалой.
О, если б разрешили боги,
То наш Кутузов, маршал строгий,
Герою поклонился б в ноги
За битву под Москвой.
А нынче что? Москва - столица
Для всей России - заграница,
На фоне "пшика" - шик.
Взлетел на Кремль Орел двуглавый,
И, расправляясь с русской славой,
То иностранный, то картавый
Здесь слышится язык...
Что станет с юным поколеньем?
Я поражаюсь устремленьям
Незрелых, хрупких душ.
Опустошённые повесы
К наукам губят интересы,
Их носом в пиво тычут бесы
И жадно тащат в глушь...
От службы в армии стадами
Бегут, спасаясь - кто деньгами,
Кто хворью напускной.
Мой век не знал сего позора,
Не ликовала вражья свора
При виде пламенного взора
Дружины боевой!
И неспроста кровавой грязи
Вы нахлебались на Кавказе
За столько горьких лет.
И мы когда-то там бывали,
Бивали горцев, нас бивали,
Но наши пули не прервали
В ваш век "чеченский след".
Мне продолжать или довольно?
Тебе, я вижу, слушать больно
Жестокий мой рассказ.
Но плачет сердце патриота -
Ведь кто-то должен, должен кто-то
Из сатанинского болота
Заставить выйти вас!
Я не один в небесной сфере
Молюсь за вас, любя и веря -
Там души всех времен
На Русь глядят светло и строго,
Прося обиженного Бога
Простить за грешную дорогу
Под тенью злых знамен.
Бог вас простит. Уже прощает!
Он вновь к России обращает
Свой милосердный взгляд.
Вы очищаетесь от хлама,
Вновь по стране светлеют храмы,
Мрут алкаши, подонки, хамы,
Устав плодить разврат.
Встречая новых зорь сиянье,
Воспрянут русские крестьяне -
Заботы ждет земля!
Как унитазом, очень скоро
В зловонный ад сольются воры,
Лесов и скважин живодеры,
Псы "бакса" и рубля.
Прости за резкость, я страдаю,
Я не в фантазиях витаю.
Все так и будет. Но...
Не задремлите, ожидая
С небес обещанного рая -
Сейчас от края и до края
Вся Русь - Бородино!
Судьба свела на поле это
Все силы зла, все силы света.
Пора! Давно бы так!
Для схватки трудной, но бескровной
Уж дал Верховный знак условный,
И мощи праведной, духовной
Не одолеет мрак!
Тогда, в сраженьи с Бонапартом,
Бородино явилось стартом
Великого прыжка.
Хоть Божьей волей, было дело,
Москва торжественно сгорела,
Но доблесть русских дать сумела
Парижу трепака!
Сейчас столицу и задаром
Никто не станет жечь пожаром,
В Москве иная хмарь...
Глядит страна на град престольный,
Надменный, сытый, вседовольный,
И плачет в дреме алкогольной
В душе у вас бунтарь..."
***
В окне качнулась занавеска,
И в тот же миг не стало блеска
Ни глаз, ни эполет,
Умолкли пламенные речи.
Спасибо, Лермонтов, до встречи!
Я понял, он уже далече,
И то, что смерти нет…
ПАЛАЧИ
“В городе… имели место факты
надругательства над памятниками
Героев Советского Союза”
(Из газет)
... Я сразу вспомнил кадры из Чечни:
Зеленый склон. Солдаты наши пленные.
Толпа зевак. Предчувствие резни.
Тупой азарт. Бандюги здоровенные.
Плачь, сердце, плачь!
Глумленью нет конца.
Связав,
мальчишек потчуют пинками,
С пристрастием играя у лица
Острейшими, как бритвы, тесаками.
"Эй, русские щенки! Кто хочет жить,
Тот должен,
взяв кинжал,
убить другого
И милость у аллаха заслужить,
Сорвав с груди распятие Христово..."
Не шелохнулся обреченных строй.
Никто не предал дружбу, честь и веру.
"Ты зря сейчас стараешься... герой", -
Сержант избитый молвил изуверу.
Спасенья нет.
И смерть на остриях
Пиявками резвится - лишь бы впиться!
Христос не спас.
Не пощадит аллах.
И некому за русских заступиться…
Сверкнула сталь. И съежилась трава
Под алой кровью - чистой и горячей.
И под уклон скатилась голова,
Вмиг став седой, но оставаясь зрячей!
За ней - вторая, третья...
Вновь и вновь:
"Неверным - смерть!" -
зашлась толпа от воя...
* * *
... Не потому ль увиделась мне кровь
На бюсте оскверненного Героя?
Я мысленно спросил:
"Могли ли Вы
Представить, как, не знавши ратной муки,
Вас осквернят лишеньем головы
ПОБЕДЫ осивушенные внуки?
Вы голову не прятали в бою;
Ни Гитлер не срубил ее, ни Сталин.
И бронзовый в родном своем краю
Вам земляками памятник поставлен.
Не знали Вы, что в тот кошмарный миг,
Когда Вас руки мерзкие коснулись,
На небе месяц выпрямился в штык,
И павшие в гробах перевернулись...
Что говорить, нас всех грызет позор.
Наглеет враг!
А враг достоин мести!
Готовясь завтра нас стрелять в упор,
Он не щадит сегодня нашей чести.
Вандал порой страшнее палача,
Он сотни душ разит единым махом,
Надежды убивая без меча,
Жизнь наполняя горечью и страхом.
Здесь были не Джохар и не Ахмет,
А наши - домотканные! - мерзавцы,
Кто знает, где и как сдавать цветмет,
Но как - не знает, совестью терзаться.
Они не люди. Просто так - тела,
Рожденные смердить, крушить, похабить.
Под мирный храп державного Орла
Они спешат бесчинствовать и грабить.
Земляк, Герой, я Вас понять могу:
У Вас в груди горит сейчас не рана -
Там на погибель подлому врагу
Открылся зев могучего вулкана.
Нам не к лицу мутить глаза тоской.
И, веря в жизнь, где все не так уж плохо,
Вы вновь взойдете с гордой головой
На постамент
с названием Эпоха!
***
Спокойны небо и вода.
И вы утешьтесь, господа,
Пока на Волге не видны
Степана Разина челны…
Все меньше нас...
Уже не счесть бурливых весен...
И вот опять, входя в азарт,
Как зубы, у зимы из десен
Сосульки вырывает март.
Снегов перины пуховые
Седой мороз не уберег.
Слетелись ветры кочевые
К весне на солнечный порог.
Сырых проталинок заплаты
Легли пригоркам на бока.
Снег тает, тает - как зарплата
Из трудового кошелька...
В реке проснулись буйства гены,
Мятежный дух томит её,
И лед взбухает, словно цены
На хлеб, на воду, на жилье...
Весна!
В такие вот моменты
О жизни вспомнишь неспроста.
Опять избрали президента,
А в сердце грусть и пустота...
В нем так же тоненькие льдинки
Звенят, неслышно для Кремля,
О том, что в нищенской глубинке
Вот-вот откроются поля.
Но не взрастить им хлеб отныне -
Добила пахаря беда,
Все лето будет над пустыней
Шуметь полынь да лебеда.
Все меньше нас, любвеобильных;
И семьи новые теперь
Уж не спешат в домах родильных
Открыть торжественную дверь.
“России шаг победоносен”,
А люди бедностью больны.
Как зубы старые, из десен
Мы выпадаем у страны...
2005 г.
Сезон убийств
В лесах стреляют, как в Чечне,
Сезон убийств на взлете.
Тот срезал белку на сосне,
Тот - утку на болоте.
Идут, идут за ратью рать,
Всеядные, как пламя,
Зверье губить и птиц карать
Гремучими стволами.
В чем мирной живности вина?
Лишь в том, что жизни рада,
В том, что досталась ей страна,
Где все не так, как надо.
На днях увидеть довелось
В заволжской глухомани,
Как умирал подбитый лось
В малиновом бурьяне.
Был жаркий полдень сух и глух,
Кукушка куковала,
И туча злых слепней и мух
Беднягу накрывала.
Я заглянул в тоске немой
В мертвеющее око:
"Кто ж так тебя, хороший мой,
Зачем же так жестоко..."
Кровь, окропившая бока,
Застыла бурой лавой.
Он нес сюда издалека
Остаток сил дырявый.
С последним вздохом: "Не убий..."
В людей погасла вера.
Ну, а закон дремал, как вий,
Не видя браконьера.
ГОСПОДИН НОЧИ
Что же ты, ночь, натворила?
Месяц, такой молодой,
Вздернул надменное рыло
Над беззащитной водой.
Как фараон светозарный,
Властвовать вышел один:
Гляньте, какой я шикарный,
Ночи глухой господин!
Поцеловать ему ручку
Звездная челядь спешит.
Вот он уж тискает тучку,
Прямо на небе грешит!
Где же ты?
Выйди, светило,
Грешную ночь побори,
Чтобы надменное рыло
Скрылось в тумане зари!
РАЗГРОМ
В сельмаге очередь. Стоят за молоком.
О твороге мечтают и сметане…
Смотрю на них, а в горле горький ком:
Ведь это ж наши, русские крестьяне!
В селе привольном больше ста дворов,
Вокруг леса, луга с травой роскошной.
А по утрам с горы пяток коров
Пройдет к реке с оглядкою тревожной.
Совхоз погиб. Стада ушли под нож.
Разграблены тока, склады, ангары.
Уходит без оглядки молодёжь –
Кто в город, кто в запой, а кто – “на нары”…
В неделю раз приедут торгаши,
Кляня в сердцах разбитые дороги.
Но здесь, в глуши, какие барыши,
Коль все живут с нуждою на пороге?
Таким пришёл в деревню новый век,
Спихнув крестьян с дороги в грязь кювета.
Век ликованья нравственных калек,
Век воровства, потерь и пустоцвета.
Мне не забыть отраду прежних лет,
Гул тракторов в полях необозримых,
Стада коров, мычащие в рассвет,
Красу лесов, ворами не казнимых.
Сегодня взор ничто не веселит,
Забыло поле, как растёт картофель,
И жизнь приобретает грустный вид,
Как ни посмотришь –
хоть в анфас, хоть в профиль.
Вот потому стоят за молоком –
За городским! – угрюмые крестьяне,
Вот потому крапивой с лопухом
Позаросла дорожка к сельской бане.
Вот потому на помощь в нужный час
Уж не придут ни врач, ни страж порядка,
Не позовёт, как прежде, в жаркий пляс
У клуба развесёлая трёхрядка.
С бидоном у сельмага ветхий дед
Дымит табак. То плюнет, то ругнётся.
Уйдёт в небытие коровий след,
А водка молочком не отрыгнётся …
31 марта 2011 г.
ИЗ СЕРИИ “ЗНАКИ ЗОДИАКА”
Встречая год Собаки
Который год наш путь во мраке,
Так добредем и до греха.
И вот настал черед - Собаке
Сменить на вахте Петуха.
Ощипанный, худой, побитый,
Крикун, драчун и самодур,
Уводит он с крутой орбиты
Своих двенадцать блудных кур.
"Покукарекал" он с лихвою,
Чудес немало натворил,
И над уставшею страною
Орел двуглавый воспарил.
А чтоб с Историей в ладу мы
Жизнь обрели без драк и слез,
Он Государственную Думу
И Конституцию принес.
Но вряд ли сможет Русь без драки,
Когда в ней столько дураков!
Теперь бы только от Собаки
Не стало бешеных щенков...
До свиданья, Поросенок,
На двенадцать долгих лет!
Красный тощенький Крысенок
За тобой идет вослед.
Впрочем, это и понятно:
Крысы - спутницы свиней.
Жил ты, борька, неопрятно
Эти триста с лишним дней.
Жировал, весь хлев загадил,
Не согнал с людей тоски,
Ни конфликты не уладил,
Не наполнил кошельки.
Уходи без бенефиса,
Лобызаться ни к чему.
Нынче будет править Крыса
В нашем взбалмошном дому.
Сей грызун мышей приструнит;
И, желая сытно есть,
В дырку голову просунет,
А за ней пролезет весь.
Кухню барскую познает...
И не слушайте враля,
Будто крысы убегают
С тонущего корабля!
Крыса важно ухмыльнется:
Припугнет честной народ,
Все, что красное, вернется,
Все по-старому пойдет.
Ладно, Крыса, хватит шуток,
Не стращай, а успокой.
Жуток новый промежуток,
Только это не впервой.
Страшно будет толстосумам.
Я ж хочу, чтоб в этот год
Дума думала без шума
И не бедствовал народ.
Чтоб министры и студенты,
И ткачиха от станка
Подрядили в Президенты
Стоящего мужика!
Чтобы воры и бандиты
И продажное жулье
Были в тюрьмах полусыты,
Съев на воле не свое.
Чтоб работали заводы,
Чтоб мозги не шли в утиль,
А в полях дружнели всходы,
И возринул наш текстиль.
Чтоб в экранах вместо "Санты..."
И тягучих "Мануэл"
Наши русские таланты
Оказались вновь "у дел".
А еще хочу я чтобы
В наступающие дни
Не тянуло дымом злобы
Из "Таджика" и Чечни...
... Крыса! Жребий твой не весел,
Только стань Свиньи мудрей!
Не лижи заморских кресел,
От безделья не жирей!
Оптимизм нас не покинет
(Встречая Год Быка)
Мы выжили! Нам снова повезло,
Что эта жизнь, нуждой не удохворя,
Зовет на праздник, где душе светло,
И где чудес – как чаек в синем море.
Шампанское искрится и зовет
Соединить нас в радости единой.
Мы пьем за счастье, за грядущий год,
За новый путь, неведомый и длинный.
Но дни, что столбенеют за спиной,
Людская память долго не зашторит.
Мы трудно жили вместе со страной,
Которая то пьет, то шьет, то порет...
Мы, уходя, оглянемся туда,
Где остаются, сумраком объяты,
Чеченские в руинах города,
Убитые российские солдаты;
Увидим то, как високосный год
С небес вгоняет в землю самолеты,
Как бандитизм за горло нас берет,
Как люди остаются без работы;
Свирепствуют стихии тут и там,
Грохочут взрывы, торжествуют воры,
Бастуют по российским городам
Учителя, текстильщики, шахтеры...
Довольно! Уведи меня, строка,
За ту черту, где мы Быка встречаем.
С него дождемся вряд ли молока,
Но уж запрячь – надежду не теряем.
Россиюшка, мечты твои светлы!
Но что мечты,
когда в кармане пусто?
Зато твои двуглавые Орлы
Давно клюют "зелененькие" - с хрустом.
Наивно ждать счастливых перемен,
И кто есть кто, сегодня знаем все мы.
Пошли им Бог в шампанское пурген
Во имя очищения Системы!..
Ну, вот и все.
Толкнем, друзья, кадык,
И пусть веселье к нам рекою хлынет.
Как говорится, с нами Бог. И Бык.
А оптимизм вовек нас не покинет!
1996 г.
Наказ Тигру
Окоченела Русь от стужи,
Оцепенела от невзгод.
Одни сулят, что будет хуже,
Что много бед Россию ждет;
Другие мыслят веселее
И рассуждают в свой черед:
Мол, подождем, переболеем,
Не всяк хворающий помрет.
Устав подсчитывать потери,
Бранится "в тряпочку" народ.
Но, как надежда, в наши двери
Опять стучится Новый год.
Ах, эти сказочные игры!
С Быка не взявши молока,
Теперь встречать мы будем Тигра -
Скорей всего, сибиряка.
Сей грозный царь нам всем известен,
Он будет славный "костоправ"
И в нужный час на ринге чести
Покажет свой суровый нрав.
Ну, что ж, дружище полосатый,
Входи в наш дом и гостем будь.
И, хоть не видим мы зарплаты,
Поесть найдем чего-нибудь.
Да ты не бойся, не ошкурим,
Мы зла не чиним никому,
А если малость брови хмурим,
Так сам узнаешь, почему.
Неукротимый, сильный, властный,
Все оцени и все пойми.
Останови позор ужасный,
Страну из грязи подними.
Сменив молчанье на рычанье,
Стряхни с заоблачных высот
Тех, кто народу - наказанье,
Кто на него, смеясь, плюет.
По городам пройдись и весям,
По шахтам, стройкам и цехам,
Полям, лесам и поднебесью,
По нашим душам и стихам...
Будь предыдущего не хуже!
Чтоб, грудью двинувшись вперед,
Не коченела Русь от стужи,
Не цепенела от невзгод...
(1997 г.)
Ну, Заяц, заходи!
Измученный, изодранный, голодный,
Уходит Тигр в далёкие края.
Глухой тайги хозяин благородный
Не знал в России путного житья.
Что видел он?
Убийства, забастовки,
Безденежьем страдающий народ,
И сам, участник общей голодовки,
Мясным не часто баловал живот.
Не смог унять лихого беспредела
В беспутстве, бандитизме, воровстве
И в схватках с болтунами то и дело
Проигрывал. Особенно в Москве…
Скорее с чёрной грустью, чем со злобой,
Тигр сменщику устало говорит:
“Ну, братец Кролик, поживи-попробуй
В стране, где расцветает геноцид.
Будь осторожен. Избегай оплошек,
По улицам вечерним не кружи.
Уж я-то знаю, как собак и кошек
Вовсю едят бродяги и бомжи…”
Ах, бедный Кролик, я и сам в тревоге:
Ты сердцем чист, а телом слаб и мал
И вряд ли докричишься до подмоги,
Когда тебя потащат на мангал.
Ты снять не сможешь со страны удавку,
Зарыть поглубже грусть и нищету,
С тобой мы снова будем кушать травку
И без зарплаты спину гнуть в поту.
Ну, что ж, входи.
Нальём тебе компота,
Поговорим у ёлки в полутьме,
Как трудно выбираться из болота,
Пока сидят шакалы на холме…
1998 г.
Год Черной Лошади
В бескрайней дали Эры Водолея
Чуть слышно раздается стук копыт,
И звездочки мигают веселее,
Игриво сообщая: путь открыт...
Ни плети, ни узды пока не зная,
Увитая сияньем голубым,
Бежит, бежит Лошадка озорная,
Клубится грива - черная, как дым.
Заслышав ржанье, мы уже заране
Зажгли для гостьи елок маяки,
Подчистили дела, помылись в бане;
Долги отдав, швырнули кошельки…
Прощай же, первый год тысячелетья!
Верша дела гремучие свои,
Ты был тревожным мигом предрассветья
В мерцаньи глаз тоскующей Змеи.
У нас Змея не многое успела,
Хоть, слава Богу, не “ломала дров”.
Где надо, утешала, где – шипела,
Пыталась отвести от катастроф.
Но падали, как прежде, самолеты,
Все так же пахло гарью из Чечни,
Хоть Дума не сидела без работы,
И Путин был Сизифу не сродни…
Для многих год “змеиный” был досаден.
В Америке оставив страшный след,
На ладан не спешил дышать Бэн Ладен,
А кот мой заболел от “кити-кэт”…
Да что там, подведут без нас итоги -
Уж их влекут историки в тома.
А Новый год почти что на пороге,
Он от Лошадки дивной без ума!
Милейшее создание Природы,
Гарцуй, красуйся!
Чтоб потом, в поту,
Ты вспомнила величие свободы,
Покорная узде и хомуту.
Дадим тебе овса, подбросим сена,
Телегу и оглобли снарядим.
Не унывай. Привыкнешь постепенно.
И не робей – на мясо не сдадим.
Ах, Лошадь, я скажу тебе открыто:
Мы лошадям давным-давно сродни,
Но не хотим “отбрасывать копыта”,
Надеясь на безоблачные дни.
Ты серебром подков не шибко хвастай:
У нас ворья – как шишек на сосне…
Пора! Входи!
Хозяйничай и здравствуй,
Чтоб снова быть России “на коне”!
2004 г.
Встречая Год Собаки
Я верил, что тебя дождусь,
Моя пропавшая Собака!
Двенадцать лет носил я грусть
По лабиринтам Зодиака.
Я сбился с ног, душой потух,
Мне вслед кричали из тумана
То Бык, то Лошадь, то Петух,
То верещала Обезъяна…
Я растерялся. Ты прости.
Сошел с таинственного круга,
На Млечном сумрачном пути
Меня оплакивала вьюга.
Но сердцу стало веселей,
Когда на шепот: “Люди, где вы?” –
Мне налил чарку Водолей
И подарили ласку Девы.
И Козерог, склонясь, как мог,
Подставил спину мне крутую,
Весы отвесили пирог,
Дал Овен шубу меховую;
Стрелец и Лев пошли вперед –
Проводниками и охраной,
Лишь Рак, клешню засунув в рот,
Свистел на взгорке, окаянный…
Увы, мне вспомнить не дано,
Как снова дома оказался,
Но билось в памяти одно:
Где друг,
где друг мой потерялся?
Душа скорбела: наливай,
Круши тоску и в пух, и в перья…
Но что такое? Хриплый лай
В ночи послышался за дверью.
Один момент – в замке щелчок,
Забилось сердце птицей белой,
И мне на грудь через порог
Прижался друг заиндевелый!
Среди распахнутых дверей,
Мы обнялись, не веря в чудо,
“Родной ты мой! Входи скорей!
Здоров ли ты? Где был? Откуда?
Ты, право, худобы тощей,
Сейчас я пир тебе устрою!”
Несу ему кастрюлю щей
И густо мажу хлеб икрою.
Когда метелка языка
Посуду вымела на славу,
Два благодарные зрачка
В меня уставились лукаво.
Мол, я готов, я жду вопрос,
Что жжет тебя нетерпеливо.
И я сказал: “Мой славный Пес,
Мое взлохмаченное диво!
Где пропадал ты столько лет,
Не подавая дружбы знака?”
“Я припозднился на Земле,
Я не добрел до Зодиака.
Меня похитили бомжи –
Те, что собак и кошек ели;
Сверкали острые ножи,
Но горло взрезать не успели.
Когтистый, яростный прыжок
Освободил меня из плена,
Почуял лишь потом, что бок
Покрыла розовая пена;
Но, видит Бог, остался жив… -
Промолвил друг, вздохнув врастяжку,
Мне на колени положив
Свою красивую мордашку. –
Кружили звезды стаей сов,
И как – почти не понимая –
Я до созвездья Гончих Псов
Добрался, плача и хромая.
Двенадцать лет я в стае жил,
Познал скитанья, голод, драки,
Пока вожак не сообщил,
Что наступает Год Собаки.
И вот я здесь. Скажите мне,
Покуда царствовать не взялся,
В какой сегодня я стране,
В какой России оказался?”
Я думой сумрачной оброс,
Встряхнул хозяйство мозговое:
«Мой добродушный, милый Пес,
Лихое нынче время. Злое.
Страну блатной капитализм
Ведет к лишениям и бедам.
Такой махровый вандализм
Не снился ни отцам, ни дедам.
Взгляни на села и поля –
Везде гнетущие картины:
В бурьян одетая земля,
Худые фермы без скотины;
Рекою льется самогон
На души русские босые,
Все больше тихих похорон
В глухих провинциях России.
Патриотизм упал с волны
Под ноги доллару и “сэру”,
И Дума новый Гимн страны
Уныло мямлит под “фанеру”.
От диких цен на сердце мрак,
Замордовала “коммуналка”,
И, превращая Русь в синяк,
Ей припасают катафалку.
Тупых чиновников напасть –
Страшнее вражеской осады.
Спешат во власть – хамить и красть,
И раздувать себе оклады.
Подмяли села, города,
Как черви, множатся в столицах,
Вы не увидите стыда
На их надменных, сытых лицах…
Вот так, мой друг, мой верный Пес,
Ты не в восторге, это видно.
Ведь за державу нам до слез
И стыдно очень, и обидно.
Но лиходеи-господа,
Себя богами именуя,
Не минут Страшного Суда,
В грехи повергнув жизнь земную.
Кому-то этот час настал,
Свернулся хвост, что был трубою.
Кто над народом хохотал,
Тот начал плакать над собою.
Ты – Пес Небесный. Не простой.
Возьмись за дело дерзновенно,
Чтоб Год Две Тысячи Шестой
Принёс благие перемены!..”
2005 г
ГОД КРОЛИКА
Мужайся, Тигр!
Уж близок час ухода.
Ты был неплох.
Но так заведено,
Что старый год
Для молодого года
Не нужен, словно зайцу - домино.
Ты погостил.
Давай-ка, вытрем столик,
Залитый то слезами, то вином,
Вон, у дверей стоит озябший Кролик
И думает, похоже, об одном:
“Пора, и мне, по воле Зодиака,
Брать в лапы кнут, и пряник, и вожжу…
Я небольшой, конечно, забияка,
Но жизнь сулить без драки погожу…”
А мы-то, как и прежде, в счастье верим
И любим тех, кто дорог навсегда.
Но надо бы закончить счёт потерям,
Пора бы раскраснеться от стыда…
Мужайся, Тигр!
До встречи!
Здравствуй, Зая!
Пусть будет так, чтоб за глухой пургой
Россия не замёрзла, увязая,
То “правой”, то ещё какой ногой...
Хоть говорить об этом и неловко,
Но это будет правильно вполне:
Ты захвати нам свежую морковку –
И мне, и детям, и моей стране…
Декабрь 2010 г.
Идёт на смену Кролику Дракон
В губах у ночи – лунный леденец.
Дивится ночь, как, глядя на восход,
Оплакивает тихо свой конец
Две Тысячи Одиннадцатый год.
Ах, старый Кролик! Радуйся, чудак,
Что ты живой и не совсем облез,
Что вновь в родной вернёшься Зодиак,
Где отоспишься и нагонишь вес.
Подолгу не пустует власти трон!
Уж во Вселенной слышен грозный рёв –
Делами управлять идёт Дракон
С надеждой мир спасти от катастроф.
Ты, Кролик, не дрожи, а дай отчёт,
Что совершил, доволен ли народ,
В каких делах ты заслужил почёт,
Ну, а в каких - совсем наоборот.
Бывал ты не по-заячьи жесток,
Не раз морковку кровью запивал.
Ты, как солому, Африку поджёг,
И землю тряс, и в бурях лютовал.
Не ты ль, Косой, на Волге летним днём
Пустил на дно “Булгарию” живьём?
Не ты ль сказал: “Давайте упадём” –
Команде, набирающей подъём?
Ты пасся и в лесах, и у Кремля,
А лютовал, быть может, не со зла,
Но между тем, ушами шевеля,
Творил и благовидные дела.
Милицию загнал в чужой мундир;
Позлив народ, Госдуму обновил,
Назвал, кто будет главный “бомбардир”…
Жизнь такова, что надо в ней порой
“Пушистым” стать и вовремя сбежать...
И с тощей потребительской сумой
Тебя мы дружно выйдем провожать.
А где-то, прогибая небосвод
И медленно спускаясь под уклон,
Шагами громозвучными идёт
Огромный Огнедышащий Дракон.
Встречайте, люди, это не во сне!
От смутных ожиданий и тревог
Невольно дрожь крадется по спине
И в сердце проникает холодок.
Каким он будет, високосный год?
Какие тайны он с собой несёт?
Что нам сулит зловещий ход планет -
Убойный мрак или спасенья свет?
Пророки и кликуши!
Пусть Дракон
Вам скажет “цыц!” и вырвет микрофон!
А ты, Земля, живи и молодей!
Храни нас, Бог, от горя и скорбей…
Декабрь 2011 г.